Игорь Макаров — уникальный человек. С виду добродушный, но в своем деле по-спортивному твердый и принципиальный. В 2004 году в Афинах завоевал золотую олимпийскую медаль и скромно хранит ее в тумбочке. Спортсмен, кажется, добился всего, однако предпочел сесть за студенческую парту, чтобы покорить новую вершину. Уже несколько лет в Гомеле работает «Школа дзюдо Игоря Макарова», где, вопреки ожиданиям, учат не завоевывать медали, а становиться лучше день ото дня. Мы заглянули на тренировку к мастеру и поговорили о трудностях работы с детьми, важности образования и развитии спорта в регионах.
Любовь с первого шага
— Теперь приставным шагом! — звучит зычный голос олимпийского чемпиона над татами. — Прыжки вверх добавляем, народ! Обычный бег, а теперь спиной развернулись, и по команде «оп!» — приседания. Разминайтесь, иначе заснете, а ведь вчера так красиво отработали!
Прежде чем приступить к захватам и силовым, тело нужно как следует разогреть. На тренировке расслабиться не получается: одни и те же элементы повторяются многократно, пока малейшее движение не будет отработано до абсолюта.
После занятий юные атлеты покидают татами запыхавшиеся, но довольные.
— Тренер суровый? — сочувственно интересуюсь я.
— Улыбается, но спуску не дает! — говорит 15‑летний Макар Дубинин. — Поругаться может, если ты отвлекаешься, болтаешь, ленишься, но в основном поддерживает.
Он дзюдо занимается уже девять лет, за медалями мировых первенств не гонится, собирается после школы в сферу высоких технологий, но не планирует завязывать с тренировками:
— Мы здесь все становимся лучше, увереннее, умнее!
— От этой атмосферы тяжело отказаться, — соглашается 13‑летний Егор Коноплев. — Тренер образованный очень, многое знает и умеет, одно удовольствие его слушать!
14‑летняя Вероника Кравченко, наоборот, нацелена на самые высокие достижения и мечтательным шепотом говорит про Олимпийские игры. В дзюдо она пришла… из фигурного катания!
— На льду мне совсем не нравилось, а вот дзюдо — это любовь с первого шага на татами. Завораживает, когда выходишь на схватку: адреналин, мандраж, страшно, но очень здорово! Тренировка учит тебя делать что-то полезное, а не лежать на диване, пока твой соперник становится сильнее.
Хорошо продуманный хаос
Уже когда последние тренерские наставления розданы, пообщаться удается и с самим Игорем Макаровым.
— А вы сами, когда начинали, мечтали об Олимпиаде?
— Да вы что! — с улыбкой отмахивается тренер. — Нет конечно. Мы так самореализовывались и занимали досуг. Телефонов, компьютеров не было. Так и развлекались: школа, тренировка, дом. В свое время тренер заинтересовал этим видом спорта. Я перетерпел, пошел до конца. У меня не случилось какого-то щелчка, знака, что впереди большие победы. Просто выполнял каждодневные задачи хорошо, ровно, уверенно.
— Это не азарт был? Не жажда золота?
— Жажда золота — на прииски, азарт — в казино. У меня, скорее, природная злость на себя: смогу или не смогу. Спорт — такой процесс, в котором приходится постоянно себя проверять.
Если не получается, виноват только один человек — ты сам. И ты всегда борешься со страхом. Да-да, — подтверждает олимпийский чемпион, замечая мое удивление, — страх всегда присутствует. Страх неизвестности. Ты выходишь бороться, не знаешь, как пойдет, в какую сторону повернет это все, и начинаешь в голове прокручивать поведение, движения, стиль борьбы, накручиваешь себя. Страх надо давить. Выиграл у себя — потом нужно победить и того человека, с которым борешься.
— А соперников заранее не изучали?
— Я не сторонник этого, если честно. Разве что человек совсем уж неудобный для тебя. А вообще, как говорят, дзюдо — это хорошо продуманный хаос. Ты вышел и знаешь, чего хочешь. А как этого достичь, определяй на месте. И это самое увлекательное. Когда у меня этот интерес пропал, я и оставил соревнования.
Игорь Макаров выступал на Играх-2012 в Лондоне. Был близок к завоеванию бронзовой награды, но в схватке за третье место уступил Андреасу Тельцеру из Германии, после чего объявил о завершении спортивной карьеры.
— Не появилось в 2004 году желания ходить по улицам с плакатом «Я — олимпийский чемпион» и автографы раздавать?
— Ой нет, это не про меня. Нас с Юлей Нестеренко тогда нещадно пиарили, портреты висели на каждом шагу, люди узнавали. Это немножко напрягало, если честно. Есть такой типаж людей (и их много), которые непременно ходили бы с транспарантами, но для меня это неприемлемо.
Я побеждал не для кого-то, а для себя. Сделал — и пошел дальше. Потешил свое самолюбие, медаль спокойно себе лежит в тумбочке. И после Олимпиады не повесил кимоно на гвоздик, а продолжил соревноваться, совершенствоваться в силу своих возможностей.
На Олимпиаде в Афинах на пути к победе Игорь Макаров одолел таких признанных мастеров, как Ивери Джикураули из Грузии, голландец Элко ван дер Геест, Асхат Житкеев из Казахстана. В финале встретился с корейским дзюдоистом Ян Сун Хо и за 14 секунд до истечения основного времени поединка поймал противника на свой любимый прием — «боковой переворот».
Снова за парту
— Тренером всегда хотели стать?
— После всех этих лет накопилось столько знаний, что их нужно было кому-то передавать. Я окончил магистратуру в Гомельском государственном университете, сейчас в аспирантуре учусь. Ум пытливый, развиваться нужно постоянно, получать новое образование всегда полезно.
— Вы учитесь, потом преподаете, затем тренируете. С детства привыкли к такой занятости. Но сегодня, когда есть и компьютеры, и телефоны, сложно в зал привести ребят?
— Сложно, если мы не сможем создать такие условия, которые бы заставляли их бежать в этот зал. Ребенок в 10 — 12 лет по большей части уже ничего не хочет, если не затянут в какую-то группу, секцию, в клуб. Не потому что не могут и не тянут. Могут, тянут. Просто лень. Телефон — это что? Два пальца размял о него, и все. А здесь же терпеть надо, дисциплину, режим соблюдать, постоянно находиться в определенных рамках. Занятия спортом и физкультурой подразумевают систематичность. Нельзя прийти раз в неделю, а потом пропасть на месяц. Нужны постоянные тренировки. Профессиональный спортсмен в зале должен находиться 6 — 7 часов в день.
— Это работа.
— Так и есть. И она начинается лет в 16. А теперь скажите человеку в таком возрасте, чтобы он на тренировке столько времени проводил. И не просто в носу ковырялся, а трудился, целенаправленно, решая конкретные текущие задачи.
— Сколько у вас сейчас воспитанников?
— Около 350 человек в четырех залах, соответственно количеству тренеров. Мало людей, которые готовы работать с малышней. Нервы должны быть стальными. Вот надо сделать тысячу входов на бросок. Кому понравится? А без этого невозможно. Надоедает — начинают баловаться. Говоришь что-то — хватает на две минуты. Ребенка не заставишь, к нему подход найти нужно.
— Дети сейчас не такие, как раньше?
— Родители сейчас очень сильно оберегают своих детей. Суперопека проявляется во всем. Ребята иногда просто не приспособлены для самостоятельной жизни. Я не говорю, что все, но таких немало. Нам 15 лет, а нас мама водит через дорогу за руку, встречает из школы, покушать разогревает.
— Вам удается до родителей достучаться?
— Конечно, это моя прямая обязанность. Если вы хотите спорт, мы дадим вам спорт. Но если вы хотите детскую комнату, то это не сюда.
Силовые шахматы
— Чем дзюдо хорошо?
— Понятно, что каждый кулик свое болото хвалит, и я тоже буду нахваливать свое. Дзюдо дает большое разностороннее развитие. Это не только достижение хороших физических данных. Здесь человек формируется как личность. Тут не просто физическое воспитание, но и духовное. Учим разговаривать, уважать старших, защищать слабых, прививаем общие культурные нормы. Дзюдо — целая система образования. Я не ставлю целью вырастить олимпийского чемпиона, а просто даю ребятам максимум того, что знаю и умею. А если больше нечего будет дать, сделаю все, чтобы он развивался дальше.
— Но ведь не каждый сможет заниматься. Есть какие-то требования по физическим параметрам?
— В самом начале обязательны гибкость и ловкость. Затем очень важны скорость, сила, координация. Когда идет схватка, соперник же упирается, его надо «уговорить», а это влечет за собой кучу вспомогательных движений. Необходима выносливость — схватка длится четыре минуты на большой скорости. И думать надо быстро. Дзюдо — это шахматы, только силовые. Нужно многое увидеть, оценить, проработать стратегию и привести ее в исполнение.
— То есть это утопия: тренер посмотрел на шестилетку и сказал: «Вот он будет олимпийским чемпионом!»?
— Может, в каком-то виде так и есть. У нас не встречал. Я точно не могу так сказать. Очень много факторов, которые определяют даже то, останется человек в спорте или нет. Вот ситуация: пятилетний ребенок, по всем параметрам подходит, есть чувство татами, борьбы, передвижения. Ты в него вкладываешь душу. Лет в 16 начинают играть гормоны, он встречает какую-нибудь пассию: «Тренер, извините, я пошел». И никак потом его за ручку назад не затащишь. Будущий чемпион должен сам себя вылепить. Мы же единоборцы, тренер просто помогает, направляет, а все остальное делает сам воспитанник. Если нет стержня внутри, лепи из него не лепи...
В 15—16 лет отсев идет дичайший. Так всегда было и будет. Соблазнов много. Останутся только те, которые могут терпеть и тренироваться. Через два-три года из них, серьезно поработавших сейчас, выберут тех, кто прославит нашу страну.
— Вы с ними до определенного уровня. А дальше?
— Если я хочу, чтобы ребенок пошел дальше, его надо приписывать к государственной спортшколе. Весь вопрос в финансировании. Родители много не выдержат. Когда начинаются сборы, далекие поездки, вся финансовая часть ложится на их плечи. Что может клуб делает, но он на самоокупаемости, и содержать спортсменов тяжеловато, особенно 14 — 15‑летних, которых нужно постоянно обкатывать. К тому же есть ряд детей, которые у нас занимаются бесплатно. Это ребята, показавшие хорошие результаты.
Важно не количество, а качество
— Вы в детстве с семьей приехали в Гомель из города Кимры. Наверняка за это время были предложения сменить место жительства. Хотя бы на Минск. Почему остаетесь в городе над Сожем?
— В Гомель мы попали летом, все цвело, было много зелени — так хорошо! Я люблю этот город. Прикипел душой, не хочу уезжать, а тем более в столицу. Во-первых, она не резиновая — вся Беларусь туда не поместится. А во-вторых, здесь и люди попроще, подобрее немножечко. Да, мне хочется постоянно поднимать свой уровень, а в Гомеле это можно делать до поры до времени. Потом, может, буду что-то думать.
— В каком направлении?
— Открыт абсолютно ко всему. Будет интересное предложение в Минске или где-то еще — можно рассматривать. Мой пытливый ум требует постоянной реализации, хочет совершенствоваться, учиться, развиваться.
— А вдруг сборную предложат, возьмете?
— Буду думать крепко. Смотря на каких условиях. У меня сейчас есть определенная свобода действий. Могу не требовать результата от воспитанников и просто развивать их так, как вижу и понимаю. В национальной команде за это по голове не погладят, там нужна медаль. Это другой характер работы, интересный, но другой.
— А вы медали своих подопечных не считаете?
— Нет. Я смотрю и анализирую схватки. Мне важно качество борьбы, важно, как ребенок растет над собой, показывает ли то, что я ему даю. Слежу даже за тем, как изменяются морально-волевые качества, появляется ли стерженек, который позволит ему чего-то достичь в жизни.
