Вместе с воронежцами 80-летие освобождения города отмечал гомельчанин Иван Афанасьев – внук легендарного генерала Александра Лизюкова. Иван Афанасьев – ученый-филолог, заведующий кафедрой русской и мировой литературы Гомельского университета им. Франциска Скорины, профессор Академии военных наук России. В Воронеже он не впервые.
По инициативе Ивана Афанасьева между его родным Гомелем и Воронежем в 2019 году были установлены побратимские отношения. Интересно, много ли воронежцев знают о своем белорусском побратиме?
Но в разговоре с Иваном Николаевичем стало ясно, что и о командующем 5-й танковой армией, принявшей на себя тяжелый удар при обороне Воронежа, Александре Лизюкове мы знаем непростительно мало. В лучшем случае эта фамилия в нашем сознании напрямую увязывается именно с командармом, а потом уже с одноименной улицей и котенком. Но и в этом лучшем случае мало кто вникал в драматичную судьбу Александра Лизюкова – как проекцию судьбы большой страны.
Танкист, арестант, писатель, герой
В 1938 году он был арестован, ему было предъявлено обвинение в антисоветском заговоре, показательное по своей параноидальности: Александр Лизюков во время военного парада на Красной площади якобы собирался на танке наехать на трибуну мавзолея, где находилось руководство страны. Почти два года он провел в тюрьме, 17 месяцев – в одиночной камере, но не сломился. А накануне 40-го года военным трибуналом был оправдан. И одним из первых в годы войны – 5 августа 1941 года – удостоен звания Героя Советского Союза.
Но Лизюков был не только грандиозным танкистом. В нем жила особая любовь к музыке, искусствам, языкам. Он владел немецким, французским и английским, писал стихи и прозу, публиковался. Так что внук-филолог оказался вполне логичным продолжением личности командарма. Иван Афанасьев – автор многих литературно-исторических исследований о войне. В том числе – книги «Судьба командарма Лизюкова. Версии, мифы и правда», в которой раскрыт масштаб выдающейся и трагичной личности Александра Лизюкова. Обо всем этом с внуком Героя беседует корреспондент «Горкома36».
О городах-побратимах
– Иван Николаевич, как зародилась идея сделать Воронеж и Гомель городами-побратимами?
– Зародилась она в далеком уже 2010 году. Наша кафедра совместно с Гомельским областным комитетом мира и объединением «Гомсельмаш» проводила в университете конференцию «Великая Отечественная война в судьбе литературы и культуры». Я как организатор пригласил воронежских поисковиков из объединения «Дон» – наряду с известными исследователями, учеными из Белоруссии и России. И вот тогда я и предложил принять резолюцию, которая станет документальным подтверждением нашей инициативы заключить соглашение по побратимству между Гомелем и Воронежем. Основа этого побратимства – наша общая память о войне и подвиг гомельчанина Александра Лизюкова, отдавшего жизнь за Воронеж. Но процесс оказался не быстрым. Договор был подписан руководством нашего города и воронежским мэром Вадимом Кстениным в 2019 году, когда ваш городской глава принимал участие в торжествах по случаю 75-й годовщины освобождения Белоруссии. 3 июля 2019 года Вадим Кстенин участвовал в открытии памятника братьям Лизюковым на площади Победы в центре Гомеля. Это памятник двум Героям Советского Союза – Александру Ильичу и его младшему брату Петру Ильичу, а также старшему – Евгению Ильичу, партизанскому командиру, который звезду получить не успел – погиб в бою летом 1944-го, когда его отряд направлялся в освобожденный Минск на парад партизан. Все они – мои деды, а сам памятник ярко воплощает и нашу семейную, и общенародную память о Победе. Потому что именно реальные люди и подвиги особо трогают сердца. А побратимством с Воронежем мы особо гордимся еще и потому, что именно воронежцам принадлежит инициатива о посмертном награждении Александра Лизюкова орденом Жукова «за умелую организацию боевых действий войск в ходе стратегических операций Великой Отечественной войны в 1941–1942 годах». Награждение было воплощено в указе президента РФ в 2018 году.
– Это, скажем так – знаковые юридические вехи побратимства. Но как оно воплощено или будет воплощаться в буднях простых гомельчан и воронежцев? Например – в совместных образовательных, культурных, медицинских программах?
– Очень правильный вопрос, потому что само побратимство, объединенное судьбами реальных героев, на самом деле нужно именно для реализации вот таких конкретных проектов на благо простых людей. Почему с 2019 года образовалась такая пауза в сотрудничестве? На мой взгляд, из-за некоторых политических сложностей в то время. Мы не всегда правильно понимали друг друга, и все это застопорило конкретные проекты. И пока, действительно, историческая составляющая нашего побратимства оказалась гораздо существеннее, чем реальные совместные дела. Но уже пора эту общую историческую память воплощать в конкретные проекты, в будни рядовых горожан. Чтобы, например, гомельчане, покупая особо вкусный хлеб из высокосортной пшеницы, знали: это продукция из побратимского Воронежа. И именно в Гомеле она должна стоить дешевле, чем в других регионах. Точно так же, как, например, наши гомельские конфеты – для воронежцев. Или – комплектующие с «Гомсельмаша» для воронежских комбайнеров. Наши люди должны почувствовать реальную пользу от побратимства в своей повседневности. И здесь важно в совместных будущих проектах не мелочиться. Ведь наши деды в годы войны отдали жизнь за то, чтобы мы сейчас понимали друг друга лучше. А когда прикасаешься к памяти погибших, то понимаешь, из-за каких непростительных мелочей может возникать это недопонимание. Понимаешь, что на самом деле можно найти решение любой проблемы.
О филологии как истории
– Выступая перед воронежцами на торжестве в честь 80-летия освобождения города, вы упомянули нашего земляка писателя Андрея Платонова. Он для вас в особом ряду?
– Как филолог я хорошо знаком с творчеством Платонова. И, конечно же, он – особенный, совершенно неповторимый. Платонов чарует стилем – этот стиль становится отдельным персонажем его произведений.
– Последняя прочитанная вами книга?
– Это воспоминания известного критика, литературоведа, фронтовика Андрея Михайловича Туркова о современниках.
– Творчество фронтовиков – ваша специализация?
– Можно и так сказать, но это не совсем точно. Я как специалист действительно занимаюсь изучением военной литературы. Мы на кафедре гордимся тем, что нашими собеседниками были Юрий Бондарев, Владимир Карпов, Григорий Бакланов, Даниил Гранин, а еще раньше – Василь Быков, Алесь Адамович, Константин Ваншенкин. А еще – дивизионный корреспондент 150-й Идрицкой стрелковой дивизии Василий Субботин, с которым я имел счастье общаться долгие годы. Отсутствие такого концентрированного человеческого общения никакой наукой не восполнишь. Все эти личности – наше общее национальное сокровище. Все уже ушли. Но для меня – очень дороги. Андрей Турков из их числа.
О генерале и о котенке
– Чем, кроме деда, вам особо дорог Воронеж?
– Впервые я был здесь в 2008 году и сразу почувствовал, как бережно и серьезно относятся в городе к исторической памяти. И не только люди с фронтовым или послевоенным опытом, но и молодежь. У воронежцев чувствуется глубинное, личностное восприятие войны. Эта искренность меня сразу подкупила.
– Но вот сама фамилия генерала у многих воронежцев, да и большинства россиян, к сожалению, давно ассоциируется с мультфильмом про котенка с улицы Лизюкова.
– И сначала я тоже был обескуражен: мол, как так, котенка вы знаете, а самого генерала не знаете? А потом познакомился поближе с воронежцами – с поисковиками из объединения «Дон». Именно они в 2008 году обнаружили безымянную братскую могилу с останками восьми человек. И после долгих экспертиз мы смогли идентифицировать здесь захоронение генерал-майора Александра Лизюкова. Так вот, я познакомился с этими людьми, которые по велению сердца занимаются всей этой сложной работой. Но при этом с любовью относятся и к «Котенку с улицы Лизюкова». А руководитель поискового объединения «Дон» Михаил Сегодин – так вообще живет на этой улице! И вот тогда я понял, что мое первое чувство недоразумения было обманчивым и что, возможно, не надо так уж огорчаться, что для кого-то Лизюков ассоциируется с мультфильмом о котенке. Просто для меня это стало новым импульсом – постараться сделать все, чтобы как можно больше людей узнали о судьбе самого генерала. В меру своих сил с помощью воронежских друзей пытаюсь этим заниматься. Выходят книги, статьи, посвященные Александру Ильичу Лизюкову. Стараюсь вводить в публичный оборот новые архивные материалы о генерале. Все они позволяют говорить о подлинном масштабе этой личности и открывать новые страницы истории. В процессе этих открытий я понял, что даже если бы не был родственником генерала, то гражданский и профессиональный долг все равно обязал бы меня продолжать свои исследования.
Об историческом беспамятстве и интернет-войнах
– Что в ваших исследованиях особенно дорого вам и что наиболее важно для нашей общей исторической памяти?
– Сейчас мы уже гораздо больше знаем о том, какую роль сыграл Александр Лизюков в спасении Москвы. Мемориал «Перемиловская высота» воздвигнут в память о защитниках Москвы еще в 1966 году. Но имя Александра Лизюкова, которому в 1941-м было доверено командование оперативной группой, развернутой впоследствии в 20-ю армию, увековечено совсем недавно, прошлой осенью. А прежде там в 2005 году было увековечено имя генерала Власова, который к решающим боям под Москвой в начале и середине декабря 1941-го не имел никакого отношения. Я счастлив, что мне удалось найти всему этому документальные подтверждения. Потому что историческое беспамятство играет с нами злую шутку. Сейчас это уже оплачивается просто человеческой кровью и настоящей трагедией. Да и по поводу роли 5-й танковой армии под руководством Лизюкова под Воронежем тоже все еще полно мифов. Но я больше не хочу воевать с Википедией и интернет-пространством в целом – все это бесполезно.
О 5-й танковой и офицерской чести
– Что нового вам удалось узнать о судьбе 5-й танковой и командарма?
– Данные интернета: 5-я танковая армия была расформирована. Но это неправда. Она не была расформирована. Не было и ее второго формирования. Она была сохранена и осенью 1942-го сражалась под Сталинградом. В июльских ожесточенных боях за Воронеж армия Лизюкова нанесла серьезный урон противнику, но, лишенная поддержки, понесла тяжелые потери. Да, 15 июля поступил приказ Ставки о ликвидации 5-й танковой. Обращение Лизюкова к Сталину с просьбой проверить на месте ход военной операции не остановило это решение сразу. Высшее военное начальство проигнорировало доводы командарма и обвинило генерал-майора в трусости, грубо оскорбив его офицерскую честь. 23 июля 1942 года командующий оперативной группой Брянского фронта приказал Лизюкову сесть в танк и выдвигаться в бой. Но расформирование 5-й танковой продолжалось считаные дни, а потом она была вновь восстановлена и как формирование сохранилась. И это было признанием правоты Лизюкова. А трагизм сюжета заключается в том, что генерал Лизюков был согласован в управлении кадров автобронетанкового управления Народного комиссариата обороны на армейский командный уровень как раз 23 июля 1942-го. То есть все наветы, казалось бы, были сняты, и, вполне возможно, генерал бы вернулся командовать восстановленной 5-й танковой армией. Но не судьба. Именно 23 июля 1942 года Александр Ильич погиб в танковом бою. Причем ведь в этот бой он не сорвался опрометчиво, повинуясь эмоциональному срыву из-за жестокой несправедливости, а был отправлен приказами. Офицер Лизюков этот приказ выполнил. Все это отражено в моей книге «Судьба командарма Лизюкова. Версии, мифы и правда». Когда сам знаешь правду, подтвержденную архивными документами, живыми свидетельствами, на душе становится спокойно. И приходит понимание, что надо продолжать методично, последовательно делать свою работу, не оглядываясь на «интернет-историю».
Дядя Саша и другое, не проговоренное
– Иван Николаевич, почему вы выбрали профессию филолога?
– Сказалось влияние одного из моих дедушек, Ивана Семеновича Горунова – единственного из дедов, которого я застал и хорошо знал с детства. Он был учителем истории и большим любителем книги. А вот брат бабушки, Александр Ильич Лизюков, в нашей семье был прежде всего не военачальником, а тоже гуманитарием большого писательского дарования, «дядей Сашей». Бабушка меня частенько наставляла, чтобы я тоже занимался литературой, учился, писал, «как Саша». Так что и Александр Лизюков на мой выбор тоже повлиял. Но на самом деле все эти влияния и связи сплетаются в конкретную судьбу из чего-то невообразимо сложного, не проговоренного.
